В Московском драматическом театре имени Пушкина 11 ноября состоялась премьера спектакля «Барабаны в ночи» режиссера Юрия Бутусова по одноименной пьесе немецкого драматурга Бертольта Брехта. Цирк и кабаре - возможно, главные истоки последних спектаклей Бутусова, смешивающих фееричное обрамление и прямое, порой публицистическое высказывание. В последние годы Бутусов, несмотря на свой постановочный размах и богатый набор сценических эффектов, одним из любимых своих авторов избрал Брехта - с его пьесами, писавшимися для театра прямого воздействия, театра резкого, выразительного, но при этом аскетического и чуравшегося роскоши. В Петербурге идет его спектакль «Кабаре. Брехт», а в Театре имени Пушкина уже почти три года показывают «Доброго человека из Сезуана».

На этот раз Бутусов взял ранний текст Брехта, комедию (по определению самого драматурга) «Барабаны в ночи», написанную в 1919 году (вторая редакция была сделана в 1954-м). Спектакль, длящийся три с половиной часа, и в самом деле тяготеет к жанру комедии - порой горькие мысли Брехта, вложенные в уста главного героя, никому не нужного солдата, вернувшегося с войны, из плена, тонут в массе изобретательных театральных трюков, растворяются в чрезвычайно насыщенной, плотной музыкально-хореографической ткани спектакля. И только когда спектакль сбавляет темп, когда общий, маняще живописный, план сменяется на крупный и незащищенный актер оказывается один на один с залом, текст о неважном устройстве этой «маленькой звезды» звучит отчетливо и честно, как личный опыт проживания исторических катастроф.

Сюжет небольшой пьесы Брехта несложен: Андреас Краглер ушел на войну и не вернулся; спустя четыре года его невеста Анна собирается замуж за фабриканта Мурка, партнера ее отца. В момент помолвки возвращается Краглер, но Анна уже беременна. Солдат отправляется в кабаки, к проституткам, в кварталы, где бушуют революционно настроенные пролетарии. Но Анна пускается следом, и вернувшееся личное счастье гасит политический пафос обиженного Андреаса, заявляющего новым соратникам и публике, что героической смерти за идею он предпочитает постель и размножение.

Спектакль Бутусова решен в стилистике кабаре: сцена оформлена рядом крупных, то светящихся ровным белым светом, то мигающих, лампочек. Есть персонаж, девушка в мужском костюме, с прилизанными белыми волосами, с комичной картавостью - в пьесе это официант, но у Бутусова она конферансье (Анастасия Лебедева), комментирующая происходящее, объявляющая перед закрывающимся иногда занавесом антракт и короткие перерывы прямо по ходу действия, с музыкой или без. Есть обилие пластических номеров - иногда смысловых (танец-месть Анны-Александры Урсуляк, увлекающей в агрессивное кружение своего безвольного бывшего жениха, тихонько сидящего на стуле), иногда просто ради нарастания энергии. В первом акте драматическое действие то и дело прерывается каким-то то ли техно, то ли хип-хопом, под который в рваном рисунке двигаются актеры. Все неторопливое начало второго акта заполнено бессловесными, красивыми и убаюкивающими номерами, призванными, видимо, создавать особую атмосферу.

Как часто бывает в спектаклях Бутусова, актеры примеривают на своих персонажей различные маски, отмеченные каким-нибудь броским внешним знаком: белый грим, всклокоченные рыжие волосы маркируют и социальное положение, и душевное состояние. Здесь множество превращений, перетеканий, вопреки четкой системе персонажей у Брехта: пошло разряженная проститутка в парике с белыми локонами оборачивается Анной, в какой-то момент Александра Урсуляк и Тимофей Трибунцев меняются одеждой, как будто бы запутываясь в собственных, в том числе и гендерных ролях. Мурк Александра Матросова в первом акте - нелепый, в костюме камердинера, настоящий лимитчик, пролезший в «солидные люди» на тыловом фарте. Во втором - белый клоун, одиноко хоронящий своего ребенка. Правда, этот вставной этюд, слишком сентиментальный, буквально принуждающий зрителя сочувствовать, кажется каким-то уж чересчур безапелляционным, не тонким приемом.

Шанс побыть собой у героев спектакля только в разоблачении, так как тело правдивее слов. Худой, неказистый, почти жалкий герой Тимофея Трибунцева, раздевшийся до трусов перед роскошествующими фриками в париках, бантах, смокингах и платьях со шлейфами, уже этой своей смелой незащищенностью как будто обречен на победу.

Как бывает в спектаклях Бутусова (начинать с одной и той же фразы каждый абзац, в общем, неловко, но «Барабаны в ночи» во многом - дайджест излюбленных приемов режиссера), реальность мысленная и чувственная не менее осязаемы, чем реальность фактическая. По сюжету Андреас еще не вернулся из Африки, но герой Трибунцева в свадебном, с розовыми подтеками, платье находится на сцене с самого начала, и все, что делает или говорит Анна, она делает с учетом его присутствия в доме. Впрочем, и сам «призрак» не удерживается от комментариев, придавая драматическому содержанию комический отсвет. В этом, помимо театральной краски, есть и ключ к пониманию состояния Андреаса, чье существование все время подвергается сомнению, чья жизнь протекает где-то на границе с забвением, несущим смерть.

Несмотря на плотную ткань спектакля, бравирующего изобретательностью и красочностью номеров, несмотря на агрессивную музыкально-пластическую форму, несколько придавливающую и слово, и философию, и социально-политические подтексты пьесы, «Барабаны в ночи» словно выталкивают на сцену героев спектакля: тройку страдающих людей, которым, в отличие от окружения - родителей, посетителей фешенебельного бара «Пиккадилли» и демократической пивнухи с бачками и барабанами вместо столов - позволена сложность, позволен объем. Позволена ситуация снятой маски. Особенно непросто приходится Александре Урсуляк: воля, влечение ее героини сыграны прежде всего в пластике, паузах, жестах. Тимофей Трибунцев, актер Бутусова еще в эпоху «Сатирикона», - одновременно и главный оппонент, и центр спектакля. Сама его фигура, которой не идут выгодные позы, его глуховатый, немузыкальный голос, будничная интонация, не признающая рисовки и выверенности - все это, кажется, находится в оппозиции к этому яркому, сложносочиненному миру, и именно эта оппозиция создает напряжение. Преждевременно оплаканный жених, досадная помеха как-то устроившейся жизни, солдат с забинтованной головой и кровавыми пятнами вместо глаз, вымазанный ваксой голый африканский туземец с барабаном - герой Трибунцева быстро меняет маски, чтобы недолго побыть собой и снова скрыться под новой личиной.

В спектакле Бутусова нет той жесткой социальной оппозиции, которая намечена в тексте Брехта: соперничество солдата с фабрикантом, нажившимся на войне, здесь все сосредоточено в сфере интимной и решено лирически. Александр Матросов, запомнившийся по предыдущему спектаклю Бутусова в роли водоноса, показывает своего Мурка персонажем не менее значительным, чем его оппонент. Его тоска и ярость прорываются сквозь маску карикатурного Лопахина. Кажется, что все против него: и нелепые белые перчатки, и бабочка, и лаковые туфли, и суетливая бравада, заставляющая отправиться в Пиккадилли в неспокойную ночь, и то возбуждение от собственного успеха, которое он не в силах скрыть, и деньги, которыми он осыпает несчастного солдата, вернувшегося с того света. Но есть и другое - отчаяние, с которым Мурк доказывает, в первую очередь, себе, что имеет право на счастье, тот страх, что сковывает его движения и та не вяжущуюся с имиджем хозяина жизни доверчивость, с которой льнет он к невесте и признается ей в собственной слабости. Мурк растерян, и эта дезориентация становится его индульгенцией.

В «Барабанах в ночи» есть еще и спектакль в спектакле, и кинохроника с кадрами разгромленного Берлина и возведения Берлинской стены, от которой волосы встают дыбом, - правда, этот документ настолько самодостаточен, что рискует опрокинуть мир, созданный на сцене. Спектакль, пусть и причудливо, с помощью целой палитры неочевидных ассоциаций, но все же пересказывающий пьесу, вступает с текстом в полемику в самом финале. Брехтовский герой, потерявший голову от благополучного исхода, бросал революцию и стремился домой - эта короткая, ироничная, но сочувственная виньетка в спектакле Бутусова превращается в полноценную, подробную сцену. Как-то резко постаревший Андреас, в клетчатом пиджаке на размер больше, в очках с тяжелой оправой возится с чайником, поливает цветок в горшке, усаживается перед телевизором. Рядом, на подлокотнике, устраивается ухоженная, одетая по-современному Анна, с другого бока - еще одна женщина, маленькая блондинка. Все трое с этим их самоуверенным провинциальным бытом довольно неприятны. И вдруг спектакль, казавшийся все три часа зрелищем дорогим, высококлассным и, вне сомнения, буржуазным, сделанным в буржуазном театре для буржуазной публики, оборачивается антибуржуазным, антиобывательским высказыванием. Верить ли финалу или всему остальному - уже вопрос восприятия.

– Мне кажется, что, определив жанр спектакля как комедия, режиссер заманивает некоторых своих зрителей в ловушку. Особенно, если зритель не увидит предварительно афишу… Будут ждать комедию, а получат… эмоциональный взрыв…
– Но я смеялся! Я много смеялся… особенно в первом отделении…

Я задумалась, мне почему-то не хотелось признаваться, что в первом отделении я еще и плакала, если и не много, то и не однократно…

И я подумала, а может быть ЮБ не кокетничает и не лукавит, когда призывает своего зрителя относиться к спектаклю как к комедии. И все эти аллюзии, цитаты и самоцитаты – всего лишь совпадения?... И любые совпадения случайны?!!!

И белое подвенечное платье на Андреасе вовсе не равно его савану и вовсе не означает условие, по которому Анна сможет надеть свое подвенечное платье с другим, считая себя свободной от данного обещания другому…

И белый/черный купол платья не имеет ничего общего с похожим куполом в «Беге». И постоянное изменение цвета платья белое-черное, тоже ни о чем не говорит.

И схожесть Анны с куклой, автоматической, бездушной, механической ничего не говорит о ее душевном состоянии в отсутствии любви… И даже когда она так горько кричит «я не могу без него жить», это же неправда, живет же… Только почему кажется, что она не чувствует, как ее бросают. Почему это кажется таким… естественным?!!

И обугленность Андреаса тоже, наверняка, ничего не значит. Ни руины в душе, ни крах планов, ни тщетность надежд – на пепелище дома не построишь (Что осталося? - Пепелище. - Так Чума веселит кладбище! (с)) Вот-вот, веселит. И нагота в этот момент тоже, возможно, ничего не означает – ну просто красивый образ, без смысловой основы в виде беззащитной открытости, в виде ни гроша за пазухой. О чем речь, если нет ничего, и ничего равно именно НИ-ЧЕ-ГО, в прямом смысле слова, ничего, кроме самого человека… обугленного, истощенного, оголенного… но человека…живого человека…

И то, что в спектакле гендерная путаница в исполнении ролей. Это просто театральный (возможно, комедийный) прием, нет тут, наверняка, нет подтекста о искажении задач и целей полов в сложных условиях военного времени. Это просто возможность дать актерам себя проявить, показать свое мастерство!

И стена… не надо ее воспринимать так остро. Это просто случайно от нее берет такая оторопь, покруче, чем в «Трех сестрах» под песенку porche Pochill…

И разбросанные музыкальные инструменты просто валяются, а не намекают, что «музы молчат, когда грохочут пушки». Или, возможно, это вообще признание режиссера, что даже одним и тем же инструментарием он может сказать много чего нового. Вот, например, и в комедийном жанре…

Комедийном? Надо пересмотреть, чтобы поверить, что это комедия… Или просто посмотреть, даже если и не получится себя переубедить…

Вот только не получилось бы как в прошлый раз, когда на «Вишневом саде» гламурная девушка в середине первого действия тронула меня за локоть и сказала: «Пойду я. Какая-то несмешная комедия!» Как ей быть если тут временами настолько не смешно, что плакать хочется…

Алексей Рахманов не сразу решил посвятить свою жизнь театральному искусству – после получения школьного аттестата он поступил в Бауманский МГТУ. Однако через два года он решил забрать документы и в 1999 г. стал студентом ГИТИС, где его педагогом был М. Захаров. В 2003 г. Рахманов оказался в МХАТовской школе-студии на курсе Р. Козака и Д. Брусникина. Дипломными работами артиста стали роли Бугрова в «Платонове», Торлак в «Январе», Аполлон в «Записках из подполья» и Шарманщик из «Мандата». Спустя год после получения диплома, артист был принят в труппу .

Алексей Игоревич начал свою артистическую карьеру ролей Антона из «Аленького цветочка», Оресте из «Великой магии», Добчинского из «Ревизора», Людоеда из сказки «Кот в сапогах». Сейчас он занят в таких репертуарных постановках, как «Остров сокровищ», где играет Кривого Моргана и Билли Бонса, – роль Антонио, «Три Ивана» – Мельника, «Оffис» – Крузе.

Первой работой в кино стала роль Миши в одной из серий детектива «Закон и порядок», снятом в 2007 г. Позже он сыграл помощника следователя в сериале «Я – это телохранитель», Молодого в «Автобусе», Гичко в «Заградотряде», Саню в «Нежных встречах», Костю в «Интернах», Кешу в «Группе счастья» и др.

Артист сразу проявил свой талант и сыграл на этой сцене более двух десятков ролей. Это Гаврило в «Бесприданнице», Кот в сапогах из одноименной сказки, Шарль Бовари из пьесы «Мадам Бовари», Обен из «Дамского портного», Марио из «Ночей Кабирии», Тибальт из «Ромео и Джульетты», Бобчинский и Держиморда из «Ревизора», епископ из «Жанны д’Арк» и др.

Сейчас поклонники Александра Валерьевича могут увидеть его в таких спектаклях как , где он играет Фридриха, «Гедда Габлер» – роль Эйлерт, – Меткафа, «Остров сокровищ» – Билли Бонса, «Рождество О. Генри» – Бермана, – Кувыкина. В постановке «Три Ивана» Матросов играет роль Бабадура, а в «Женитьбе Фигаро» – Базиля.

Работу на драматической сцене артист успешно совмещает с киносъемками. На сегодняшний день его фильмография включает более тридцати шести фильмов и сериалов. В 2004 г. Матросов снялся в детективе « МУР есть МУР». Позже он сыграл Лепу в «Ликвидации», кавалера в «Самой красивой», Мишаню в «Законе и порядке», Леху в «Марше Турецкого», Ураманова в боевике «Оплачено смертью», Андрона в «Атлантиде» и других киноперсонажей.

Здесь ее первыми ролями стали Дзайра в «Великой магии», Мария в спектакле «Одолжите тенора!», Дада в «Саранче» и Присцилла в «Черном принце». Сейчас на этой сцене Воронкова играет Бабуш в , Аллу Васильевну в постановке , Дорину в , Бабу-Ягу в «Трех Иванах» и Шарлотту Ивановну в и Госпожу Янг в спектакле .

Талант Веры Александровны был отмечен кинопремией «Золотой Овен» и приз на «Балтийской жемчужине-98» в номинации «Дебют» в Латвии.

На счету Воронковой более тридцати киноработ, из которых главные роли – Наташа в картине «Право на защиту», Мать в мелодраме «Контакт», Нина в детективе «Я сыщик», Александра в мелодраме «Без мужчин», Инга в «Предчувствии», Дарья в комедии «Так не бывает» и др.

Многогранный талант Анастасии дает ей возможность не ограничиваться рамками одного амплуа. В популярном спектакле «Дама с камелиями» яркая артистка блистала в роли Бланш, в «Ревизоре» она прекрасно сыграла Марью Антоновну, в «Саранче» предстала в образе Алегры. В постановке «Остров сокровищ» артистка исполнила роль Кровавой Мэри.

В постановках, входящих в текущий репертуар коллектива, Анастасия замечательно играет Манке из пьесы и Кикимору из сказки «Аленький цветочек», Сорель Блисс из и Юлиньку из . Поклонники могут увидеть Анастасию Лебедеву в образах Мадам Софрони и Сью в и Инги в , также она занята в других спектаклях.

Артистка впервые попробовала свои силы на съемочной площадке мелодрамы «Счастье по рецепту», сыграв роль Розы. Всего в фильмографии Анастасии Лебедевой на сегодняшний день девять проектов.

На четвертом курсе ее задействовали в спектакле «Черный принц», где она познакомилась с А. Феклистовым – месяц репетиций с ним стал для нее равнозначен году в театральном.

Потом последовали работы с и Аллой Сигаловой, а также – участие в постановках , и других.

Родной город Александра Дмитриева – Дубна. В годы школьной учебы он посещал был участником драматической студии «Экополис», а когда встал вопрос о выборе профессии, поступил в МХАТовскую школу-студию. Выпускными работами этого артиста стали Хлестаков в «Ревизоре», Барон в пьесе «На дне». Также он принимал участие в пластической постановке «MP3 Равель», поставленной на музыкальный материал «Болеро».

Поскольку очень немногие из заинтересованных держателей билетов на сегодня-завтрашнюю премьеру постановку уже посмотрели, и даже фотографы отсняли лишь первую часть, до антракта... В общем, пересказывать увиденное — только спойлерить. А уж философствовать по поводу увиденного — это я вообще не скоро начну.

Тем более, что отнюдь не весь спектакль стопроцентно лег на душу и разложился по мозговым извилинам. Были моменты, когда мне было просто скучно... Впрочем, были моменты, когда я буквально дышать боялась — великолепно! Я даже заплакала однажды... наверное, в неожиданном для многих, а лично для меня сассоциированном моменте...

Несколько набросков... паззл из них те, кто ожидает премьеру, не соберут, а мне хоть немного выговориться надо.

… Свечение — будто белое северное сияние на черном небе, которое в одной из сцен оборотится в сполохи огня...

Разрушенный до основания город... Что это — Берлин или Волгоград, Алеппо или Грозный?..

Не знаю, как в Питере, а в Москве режиссер ВСЁ БОЛЬШЕ обнажает своих артистов (видевшие «Отелло» выделение текста оценят)...

Как по-разному они бегут! И только один идет спокойно — босыми ногами по бликующей поверхности — как по воде...

Фраза про сосны — единственная произнесенная персонажем фраза. А еще — зажигалочка для сигареты и ушли обнявшись... значит, он на его стороне?..

В первой сцене — начало движения статичных персонажей. Стоит проследить, в каком порядке они начинают двигаться? Или это случайность и вообще ничего не означает?..

Вообще — все актеры играют прекрасно. Порадовала молодежь: наравне с мэтрами...

Или (подруга, увидев первые фотографии из спектакля, написала): светящееся «ЖРУТ» в довесок к богомоловкому «TRINK»...

Если это — падающие звезды, то почему они покрывают землю огромными, способными убить, градинами?..

Андреас в финале похож на эрдмановского Подсекальникова. Осуждать? Тогда пусть тот, кто первым бросит камень, и на баррикады идет в первых рядах. Тем более, так ли уж правы те, кто там, в Газетных кварталах, окрасил белое небесное сияние в цвет крови?..

Так детские коляски или ящики для снарядов?...

В общем, перед тем, как пойти сегодня смотреть спектакль повторно, процитирую: «Александр Матросов: «Работа ещё не закончена, всё меняется, и до последней секунды будет меняться. Постоянные изменения касаются не только артистов, но текста, света, звука. Я даже возьму на себя смелость - не уверен в окончательном результате на премьерных спектаклях 11 и 12 ноября, в дни премьеры».

Это прекрасно.

Но — будут уходить (уходили и с прогонов). Это даже уже не раздражает (хотя кто-нибудь из 20-ти ушедших обязательно оставит отзыв, в которым вместе с ним якобы уйдет «ползала» - ха!).

С ВЕСЕЛЫМ ДРУГОМ БАРАБАНОМ, С ОГНЕМ АВАНГАРДА В ГРУДИ
просмотр в театре им. Пушкина (Москва) от 01.03.2018

КАК ЭТО ВЫГЛЯДИТ.
Акт 1.Бум. Сидящая на стуле мать, с накладной соломенной косой (кросс-кастинг). Отец, точащий бритву и пытающийся снять с себя скальп. С колосников спускается LIGHTBOX – «Жрут». Пианино.Задравший на него ноги молодой человек в бриджах, с усами, бородкой и вьющимися волосами – христос (наверное). Пропавший на войне жених в белом пышном платье на каблуках. Невеста в черном платье без каблуков.
Бум. СпускающийсяLIGHTBOX– «Africa». Бум-бум-бум-бум. Немецкий шансон. Другой жених – почти как фюрер, но потолще. БббббббУуууууууууМ. LIGHTBOX– «BarПикадили».Французский шансон. Он возвращается. Он не нужен. Он любим. Тридцатисекундный перерыв, без музыки. LIGHTBOX – «Перец».Игра на гитаре гениталий. БуууМ.ББууууММ.БББууууууууМММ.
Акт 2. Веселуха. Бум, бум. Танцы. Бум, бум, бум. Миманс. Тридцатисекундный перерыв, с музыкой. «Негр», с голой задницей, яйцами и барабаном. Бум. «Ми-ми-ми» – шарики с неба. Киношка. Собачка. Просмотр телека. Титры. КОНЕЦ. Джем-сейшн. Бум-бум, бум-бум, бум-бум!

ЧТО ЭТО БЫЛО.
Комедия. «Барабаны в ночи», по одной из наименее реализуемых театральными режиссерами ранних пьес Бертольта Брехта, претендующей на звание очередного события экзистенциального масштаба. Премьера состоялась 11.11.2016, на сценеклассически старомодного, украшенного позолоченным гербом Советского Союза, московского театра им. Пушкина.Прикольно. Бу---м.

КТО ЭТО ПРИДУМАЛ.
Режиссер:Юрий Бутусов,– продолжая свою работу над наследием Брехта– ставшим для него, по его мнению, этапным автором. Креативно. Бум.
Сценограф и художник по костюмам: Александр Шишкин. Гламурно. Недешево. Бум-бум.
Сценограф по свету. Блестяще!Бум,бум,бум,бум.
Хореограф:Николай Реутов. Скромно. Б-м.
Саундтрекер: Юрий Бутусов. Шикарно. Бу-бу-бу-бу-бу-бум.

КТО ЭТИ ЛЮДИ.
Хааариииииизматичный, большого таланта актер, не стесняющийся и своего небольшого, но эффектного «дарования»– Тимофей Трибунцев (Андреас Краглер)! Бум.
Ууумница и краааасавица – Александра Урсуляк (Анна Балике)! Бум. Ей, правда повезло меньше всего, чтобы тебя шпиливилили на голых подмостках и белом рояле, ни красоты, ни особого ума не надо!Профессиональнее бы было, если она появлялась бына сцене под конец спектакля, запуская на три часа вместо себя боди-дублершу или боди-дублера. Бум.
Тооооооочно справившийся с ролью проститутки Мари – Сергей Кудряшов. Бум.

ЧЕГО ОНИ ХОТЕЛИ.
Юрий Бутусов, Бум, утверждает, что хотел поговорить со зрителем о любви. Конечно, ушлыйпоклонник творчества мастера понимает, что говорить он хотел, не только о любви, а о многом. Ведьпоставил Брехта, а не Радзинского, и главный герой возвращается с войны, которая продолжает идти у него в голове.Не знаю, удалось ли об этом “многом”, но, что режиссеру несомненно удалось – так именно об этой самой любви поговорить. Это, удивительным образом, получилось!Бум-бум. Не о той любви, об этой – нашей. В которой любят и не могут забыть. Любят и спокойно предают. Любят и любя изменяют с первым встречным. Любят, но готовы променять тебя на того, кто побогаче и поуспешнее. Про ту любовь, в которой хочется собачей преданности. И вот так, на мягком диване, прижавшись к любимому и долго, долго, тупо, тупо смотреть, уставившись в телек, все равно что.
Но, говоря, о любви, бум, он одновременно заигрывал с актуальными политическими трендами, раз за разом закрывая пространство сцены белым полотном с проекцией – то голодающих немцев, бум, то разрушенного Берлина, бум, то строительства берлинской стены, бум, которые социализировали и актуализировали постдраматическую постановку, делая ее плакатной и памфлетичной. Хотя,сам по себе,приемчик так себе, -еще Рязанский театр кукол, в 1984 году, демонстрировал в Брехтовской«Карьера Артуро Уи» (и надо сказать – замечательный был спектакль!),с помощью кинопроектора фашистские шествия под залихватские марши. С тех пор, редкая постановка Брехта обходится без этой находки. Разве, что масштабы проекции растут и растут. Бум,бум,бум.

НА ЧТО ЭТО ПОХОЖЕ.
На кабаре, варьете, мюзик-холл. Сам по себе Брехт – это кабаре. Использование эстетики кабаре, появившейся в 20 – 30-х гг. прошлого столетия, позволяло разрушить рампу, разделяющую сцену и публику, но в «Барабанах в ночи», разделительная линиясцены и зала намеренно подчеркнута многочисленными шарами. Ведь кабаре Юрия Бутусова – это не просто кабаре – это комедийное зомби-кабаре, населенное ожившими эстетическими трупами, общение с которыми опасно. Следует предохраняться))). Бум.

КОМУ ЭТО НУЖНО.
Это вопрос. Бум. Конечно поверхностный ответ – «Барабаны в ночи», будоража воображение, пробуждают у зажравшейся, пресыщенной московской публики ростки социальной рефлексии о хрупкости мира, призывают защитить его, не допустить культурной и цивилизационной изоляции общества. Бум-бум. Но постановка,реализованная на основной столичной сцене, позволяет предположить, что это скорее постмодерновая колыбельная, убаюкивающая нас смыслами о том,что не стоит обращать внимание на всяческие пустяки вроде локальных войнушек на границах: пропавшие вернутся; от неудобных проблемобложимся кирпичами, отгородимся бетонными стенами и будем любить и танцевать, бея в барабаны в стиле: «эх, мамбо, мамба Италия». БУ – Бум, БУ – Бум, БУ – Бум.

КАК ЭТО СМОТРЕТЬ.
Скорее не как, а с чем. Первый акт – с небольшой фляжечной, желательно семилетней выдержки коньячка, попивая его маленькими глоточками, но регулярно. В антракте полирнуть лимончиком и крепким кофе. Второй акт – с большой картонной кастрюлей соленого попкорна. Все это приносить и проносить с собой))). Бум-бум.

СКОЛЬКО ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТЬ.
Так как за один вечер мы получаем фактически сразу два спектакля: первый в первом акте, второй во втором, то, мазохистам,изнемогающим от воздействия наих организм высоко- и низкочастотных волн,повышенного уровня децибел, а также любителям раскрашенных черной краской мужских гениталий, за партер – 1500-1000 р. Хипстерам за бельэтаж – 1000-500 р. Для остальных – 300-200 р.–адекватная цена за это зрелище (балкон – бесплатно, все равно пустует).Бум. Бум. Бум.
Клим Галёров